Выходец из Табтаная

Окончание. 
Начало в №153 2017 г.

Дружинники с проверкой и поиском активистов за советскую власть ездили в Урдо-Агу и другие села.
Копии приказов, распоряжений командования ОМО доставлялись Дугару Табхаеву через почтовую связь в Агинскую аймачную земскую Думу. Случалось, что документы доходили с опозданием. Был случай, когда избили почтового курьера.
Табхаев встречался с одним из руководителей вооруженной борьбы против советской власти в Забайкалье Унгерном, который присвоил ему звание хорунжего и вручил приказ о формировании для его дивизии бурятского шестисотенного конного полка. Бурятский хорунжий в начале 1920 года завершил создание этого подразделения, за что получил чин казачьего есаула. Регулярный конный полк перебросили из Агинского аймака в район боевых действий. Но под натиском Красной Армии и партизан воинство разбежалось, а сам Дугар Табхаев после разгрома семеновщины полковником эмигрировал в Монголию. Когда здесь победила народная власть, перебрался в Маньчжурию и осел в городе Хайлар. Занимался коммерцией, скупкой и продажей скота, не принимал участия в борьбе против СССР. Советские чекисты подозревали его в связях с японской секретной разведывательной службой и белогвардейскими партизанскими отрядами, совершающими вооруженные набеги на приграничную территорию СССР. В 1932 году был арестован и больше года содержался в хайларской тюрьме, где на него было заведено уголовное дело по части подчинения местной японской резиденции. В органах ОГПУ Дугара Табхаева считали активным участником антисоветского подполья, чуть ли не руководителем секретной службы, связанной нитями с японским спецподраздалением. При переводе из хайларской тюрьмы в другое место был снят с поезда и передан группе по его захвату, доставлен в Иркутск. Так закончилось пребывание Табхаева в Маньчжурии в тридцатые годы.
В иркутской спецтюрьме ему предъявили главное обвинение – пособничество японцам в борьбе против СССР.
Оказалось, что в уголовном деле отсутствовали протоколы допросов. Это говорило о том, что следователи на изнурительных допросах с мерами физического воздействия (избиение) ничего не могли добиться. Обвиняемый все перенес стойко, никого не оговорил, никого не выдал, не признал своей вины.
И, несмотря на это, Табхаев на основании статей Уголовного кодекса РСФСР 58-2 (антисоветская деятельность и связь с вооруженным бандитизмом, вторжение в контрреволюционных целях на советскую территорию вооруженных банд), 58-6 (шпионаж) был этапирован в иркутскую спецтюрьму 16 февраля 1934 года, постановлением тройки ППОГПУ по Восточно-Сибирскому краю от 19 марта 1934 года был приговорен к высшей мере – расстрелу.
Все было сделано с большими процессуальными нарушениями. Он постоянно проживал на территории Маньчжурии, не являлся гражданином СССР и на него не распространялась юрисдикция советского законодательства. На основании Закона РСФСР от 18 октября 1991 года «О реабилитации жертв политических репрессий» Дугар Табхаев военной прокуратурой ЗабВО реабилитирован.
20 ноября 1920 года состоялось заседание русско-бурятской смешанной комиссии, где было принято обращение к бывшим членам отряда Табхаева. Предлагалось прекратить вооруженную борьбу, сдать оружие и начать мирную жизнь.
Некоторые вернувшиеся на родину в период массовых репрессий были арестованы и осуждены.
К примеру, против Константина Селиверстовича Чистохина возбудили уголовное дело по статье 58-2 УК РСФСР (антисоветская деятельность и связь с вооруженным бандитизмом). Приговорен к десяти годам лишения свободы 16 декабря 1930 года.
Цыден-Доржи Балданов работал столяром, жил в Агинском, арестован первого февраля 1938 года. Осужден Тройкой УККВД по Читинской области по ст. 58-10 УК РСФСР к высшей мере наказания – расстрелу. 
Бабу Вамбуев осужден по ст. 58-11-а и 58-11 (организованная деятельность, направленная к совершению контрреволюционного преступления) 17 марта 1938 года (ВМН).
Содном-Дагба Абидаев арестован 20 октября 1937 года, житель с.Агинское приговорен Тройкой УНКВД по Читинской области по ст. 58-10 УК РСФСР к высшей мере наказания – расстрелу.
Галсан Доржиев. Приговор вынесен 19 января 1944 года по ст. 58-10, 58-11 к десяти годам лишения свободы.
Аюша Золтоев родился в 1899 году в с.Агинское, кандидат в члены ВКП (б). Работал заготовителем. Арестован 24 марта 1938 года, осужден 4 октября 1938 года Тройкой УНКВД по Читинской области по ст. 58-1, 58-10, 58-11 УК РСФСР к высшей мере наказания.
В Агинском аймаке после Гражданской войны, обстановка была неспокойной, осложнялась еще тем, что в улусах оставались те, кто служил у белогвардейцев и в отряде Табхаева. Некоторые из них продолжали вести борьбу с народной властью, порой используя бандитские методы. Особенно это усилилось перед борзинским эмиграционным движением. В агинскую степь в начале тридцатых годов наведывались бывшие табхаевцы, прапорщики Цырен-Доржи Жапов, Анудари Очиров, Цыренжапов, Вамбу Цыренов, Содном Ламожапов.
Надо упомянуть, что в августе 1922 года было конфисковано «недвижимое имущество», принадлежавшее Дугару Табхаеву. В местности Табтанай описали жилой деревянный дом размером 7х6 метров, зимний и летний амбары, два утепленных пригона для крупного рогатого скота размерами 16х4 и 40х4 метра, зимний пригон для овец на 16х4 метров.
По судебному решению, через торги на счет финансового отдела Агинского аймачного управления поступил 2421 рубль. Жилой дом был передан табтанайской школе, а амбар перевезен в село Агинское и из него соорудили здание тюрьмы при аймачном отделе НКВД (милиции).
Жизнь и деятельность Дугара Табхаева была известна и без архивных материалов, к которым из-за грифа особой секретности не допускались даже родственники, пытавшиеся что-то узнать о нем. Запомнился период, при котором его судьба обросла ворохом клеветы и лжи. Как только не называли Дугара – авантюристом, бандитом, ярым врагом советской власти. До сих пор его личность остается загадочной и неординарной, требующей глубокого деятельного изучения. Есть попытки пролить на свет некоторые аспекты его жизни, скрытые в архивах тайн. Радует, что больше стало появляться газетных и журнальных статей, из материалов с отступлениями и составляется личная жизнь, деятельность, правдивая история и память. 
И все-таки надо надеяться на то, что когда-нибудь архивные материалы о Дугаре Табхаеве широко будут открыты, хотя сейчас без согласия родственников и согласно законодательству, трудно это сделать. Или так сведения о нем будут находиться под спудом секретности. А ведь времена меняются, и ничто не должно оставаться тайной.

Б.НЕСТЕРЕНКО, п.Агинское.