Памяти друга, ученика
Некоторое время назад мне настойчиво звонил, отправлял сообщения мой друг, товарищ и ученик в одном лице с простым именем Алдар. Уже более полутора лет Слава, как я и многие друзья именуем его Алдаром, находится в зоне СВО, штурмовом отряде. Погруженный в рутину рабочих и домашних дел откликнулся не сразу, но новость, которую он настойчиво пытался до меня донести, буквально свалила с ног: погиб Саня.
Как? Что? Когда? Запоздалые вопросы в таких случаях. Слава лишь устало ответил, что погиб во время штурма, лично ездил забирать его тело, чтобы отправить родным.
«Это всё, чем я смог ему помочь, к сожалению, - сказал Слава, - нет больше Сундука». Алдар тяжело переживал утрату: друг со школьной скамьи больше не приедет в гости, не будет смеяться, радоваться жизни, строить планы на будущее. Таковы законы войны - кто-то погибает, чтобы жил другой.
Это смешное и даже нелепое прозвище «Сундук» я впервые услышал, когда переступил порог кабинета истории, где в ожидании урока сидели пятиклашки. Ждали они с интересом: какой он, новый учитель истории? Старый, молодой? Строгий или добрый? И надо было такому случиться, что первыми, с кем я познакомился, были Слава и Саня Никифоров. Эта парочка, «застолбив» за собой место на самой дальней парте самого дальнего ряда, которое можно было отыскать в кабинете, вальяжно развалившись на стульях, внимательно изучала меня.
«Смотри, Сундук! У новенького историка глаза добрые», - воскликнул Слава.
Саня, резко поднявшись, крикнул на весь класс: «Пятёрки нам ставить будете?».
Они в те далёкие уже годы представляли из себя классический тандем «отличников»: Слава, добродушный переросток с вечно смеющимися глазами, а Санька, юркий, с резкими движениями «метр с кепкой». С той поры для меня он стал «Сундучком». На мой вариант своего прозвища он не обижался, а даже наоборот. Они впоследствии часто мешали полноценно проводить уроки: то Слава подложит кнопку, на что Саня крепко злился и бросался на него с кулаками, то сидели и «резались» в крестики-нолики или просто сидели и смотрели в окно. Несмотря на все признаки девиантного поведения, историю древнего мира они любили и нередко обращались: «Расскажите про кого-нибудь ещё: фараонов, царей, полководцев». Помнится, Саня искренне обрадовался, что Македонского звали точь-в-точь как и его самого. Однако, домашку они никогда не выполняли, наперёд зная, что ругаю я их больше для формы, а не в воспитательных целях.
В интернате, где мы жили, имеется класс для занятий, я пытался приучить их выполнению домашнего задания. Но куда уж там! После обеда их было сложно найти. Сундучок, кроме истории, уважал физкультуру, имея успехи в лёгкой атлетике. Здесь он давал волю своей непоседливости - носился как угорелый. Уже точно не припомню, на моём уроке имел место сей конфуз или на уроке кого-то из коллег, но раз вышло так, что вместо учебных принадлежностей на парту Саня начал выкладывать тарелки, ложки, вилки, чашки к всеобщей радости и хохоту одноклассников. Больше всех смеялся Слава. Оказывается, перед началом уроков Алдар «выпотрошил» рюкзак Сундучка и вместо учебников, тетрадей напихал посуды из столовой интерната.
Хорошее было времечко! Ученики мои были искренними, непринуждёнными, тем больнее осознавать, что кого-то уже нет в живых. Не стало Сани. Когда я уезжал, попрощаться со мной вышли только Слава и Саня. А вот попрощаться с Санькой не получилось. Так случается, что вчерашние мальчишки становятся воинами, и не их вина, что они больше не приедут в гости, не напишут в социальных сетях - как вы, как дела? Но я их запомнил теми простыми мальчишками, а значит, они живы для меня...
Зорикто ОЛЗОЕВ.
