На Ленина из Ленино

Литературная страница
Страницу ведет Зорикто ОЛЗОЕВ.

Проделки центровских
В редкие дни, устав от игр, шатания по посёлку, парни с улицы Ленина часто сидели в сарае, просто куря и болтая.
Однажды, когда Коша угощал своих друзей роскошными сигаретами «Герцеговина Флор», при виде которых куряги ахнули, Генка неожиданно ляпнул:
- Говорят, «Сыновья Большой Медведицы» в Монголии снимали!
- С чего ты взял? – удивлённо спросил у него Петя.
- Да многие так болтают, — неопределённо ответил Гена.
- Не может быть?! У нас, в Монголии?! – не мог поверить Балданыч. – Рядом с нами такой бравый фильм сняли. Вот бы оказаться на съёмочной площадке!
- И что бы там делал, а, Витька? Массовку тряс на деньги? – спросил Коша, — да враки это всё! Уши развесили, лопухи! Никому верить нельзя. Никому!
- Коша! А ты где раздобыл такое блатное курево, а? – спросил Серёга Чимитов, смачно затягиваясь длинной сигаретой и меняя тему разговора.
- Там, где я взял, больше уже нет, — спокойно ответил Коша. — Меньше знаете – крепче спите, пацаны. Скукотища! Айда в баню, за голыми бабами подсматривать.
Хлопцы с восторгом восприняли идею Коши, устремившись в Коммунальный переулок, где располагалась общественная баня. Сегодня как раз был женский день.
Взобравшись на крышу бани, туда, где располагались вентиляционные продухи, ребята с интересом рассматривали ничего не подозревающих голых женщин.
Интерес парней к женскому полу был естественным и стар, как мир.  
- Ничего не видно, намыленные все, – расстроился Серёга.
- Обожди, щас из парилки выйдут, насмотришься на красоту, — ответил ему опытный Коша.
- Вон, вон, смотрите, какая краля идёт, – в нетерпении прокричал Генка.
- Да, хороша Маша, да не наша, — ответил Коша. 
Вдруг, услышав голоса, одна из женщин, находившаяся в помывочной, подняла голову, увидела мальчишеские рожицы. Она истошно закричала: 
- Там! Наверху! За нами подсматривают!
Молодые девушки стали вопить и бегать, роняя тазы, пытаясь скрыться от взоров малолетних хулиганов. Те, в свою очередь, поспешно слезли через пожарную лестницу с крыши и побежали что есть мочи, пока им самим не намылили шеи.
Отдышавшись в сарае, они громко смеялись, обмениваясь впечатлениями. Затем условились встретиться вечером, предварительно стрельнув денег у родителей, и дружно идти в кино.
В семь вечера собрались возле кинотеатра «Ага», который представлял собой одноэтажное здание. Когда-то здесь проводились богослужения Свято-Никольского храма, построенного при поддержке общественника Петра Бадмаева, выходца из Аги. В начале 30-х годов в рамках антирелигиозной кампании были снесены колокольня и главный купол, в помещении обустроили склад, а затем установили киноаппаратуру и стали крутить фильмы.
Сегодня демонстрировали «Республику ШКИД». К кассе было не протолкнуться. Очередь была, как к мавзолею Ленина. Беспокоясь о том, что билетов на всех не хватит, парни пришли в уныние. Только Коша стоял, призадумавшись.
- Ну-ка, гоните мелочь, братцы! – командным голосом произнёс Володя.
Спустя мгновение в его огромной ладони оказалась горсть монет. 
- Сейчас поднимите меня и положите поверх очереди! – после этих слов он запихал деньги себе в рот. Ребята быстро подхватили его и закинули товарища на головы очередников. Коша с обезьяньей ловкостью начал ползти по головам. В очереди стали возмущаться: 
- Уши надрать и выпороть! – прокричала одна женщина.
- Куда родители смотрят, тюрьма по ним плачет! – подхватила другая. И только мужики реагировали спокойно. 
- В свою бытность пацанами шкодили и похуже, — думали они.
Коша, цепляясь о знакомого дядьку, слез у кассы и, просунув голову через маленькое окошечко, сплюнул монеты на металлическую тарелку и произнёс: 
- На всё!
Кассирша, покачав головой, сказала:
- Володя, Володя, мать бы пожалел. Целыми днями ошиваешься где попало. И сейчас, как обезьяна в зоопарке, лазаешь. Вот скажу Рае!
- А говорите! Ничего мне не будет, — нагло заявил ей Коша.
Сзади стоявший мужик с папироской в зубах потрепал Володю по вихрам и сказал:
- Ну, Коша, пошевелись, а то народ пуще прежнего волноваться начнёт, наглец ты этакий! 
После этого Коша заорал:
– Расступись! – и, двигая локтями, направился к друзьям, ожидавшим его на улице.
Через полгода Кошу в сопровождении участкового увезли в заведение для «одарённых» – спецшколу города Иркутск. Последней каплей для правоохранителей послужил взлом Кошей райповского магазина на окраине посёлка. Вынес разного товара и раздал всем желающим. Благородство агинского Робин Гуда стражи порядка оценили по достоинству.
Еще через полгода в Иркутск отправился и Славка. Также за неоднократные посягательства на социалистическую собственность.
Друзья пригорюнились. Увезли их самого близкого товарища. Ещё долго от него не было вестей. Писать письма он ох как не любил!
Жизнь шла своим чередом. В школе было как обычно. Учились ни шатко, ни валко. Частенько хулиганили. Но размеренный ритм центровским ребятам сбил маленький нахалёнок - Балдан, младший брат Баира Нимаева. Было ему лет пять от силы. Все звали его Дэнэс. Почему «Дэнэс»? Этого уже не скажет никто. 
Он постоянно терроризировал старших, в особенности Балданыча, которого сильно невзлюбил. А причина личной неприязни была веской.
Однажды парни во главе с Виктором Балдановым, направляясь в сарай для перекура и обсуждения дел насущных, увидели Дэнэса, курившего папиросу возле общественного туалета. Где он её взял, неизвестно. Курил он нервно, всё время озираясь по сторонам, с шумом выдыхая дым и также шумно затягиваясь.
- Дэнэс! Ты там куришь, что ли? – первым заметил его Петя.
- Нет, нет! Не курю, — сбивчиво ответил Дэнэс. Он быстро бросил папиросу на землю и носком сандалии стал давить её.
- Ну-ка, иди сюда, мелочёвка! – скомандовал Балданыч.
Дэнэс тихо подошёл, втягивая голову в плечи и поправляя заплечную лямку на шортах.
Витька Балданов схватил юного курильщика за ухо, стал выкручивать его.
- Знаешь, что с такими у нас делают? – грозно спросил у него Балданыч.
- А-а-а, отпусти, больно! – закричал Дэнэс.
- Таких у нас бьют и плакать не дают, — сказал Балданыч и, развернув Дэнэса, дал ему здоровую затрещину, после чего отпустил, — катись отсюда, малявка, — сплёвывая на землю, напутствовал его Виктор.
Почувствовав свободу, Дэнэс побежал к забору своего дома. Перемахнув через него и оказавшись в безопасности, он сразу же отправил Балданыча в дальнее пешее путешествие.
- Прибью, гад! – взбесившись, бросился за ним Витька. Подойдя к забору, он встал на цыпочки, ухватившись руками за верх досок, и старательно высматривал, где может находиться Дэнэс.
- Дэнэска! Иди сюда, поговорим, — с притворным миролюбием произнёс Балданыч.
- Да пошёл ты! – ответили ему откуда-то из-за угла.
- Ах ты, щенок! Порву как грелку, — сбросил с себя маску Витька.
Между тем, пока он стоял и вытягивался, выслеживая его, Дэнэс, просунув палку через щель забора, словно кием, ткнул Балданыча в низ паха.
Рёв раненого медведя огласил центр посёлка. Витька, схватившись за причинное место, катался по земле.
- Рога поотшибаю, а-а-а! – орал он.
- Будешь знать, балбес, как уши выворачивать! – снова раздался голос мелкого из-за забора. Парнишка отомстил явно не по-мужски.
Друзья, тихо смеясь, подхватив Балданыча под мышки, осторожно отвели его в сарай, где он ещё долго приходил в себя.
С того дня началась вражда между ними. Каждое утро Дэнэс с крыльца дома наблюдал, как старшеклассники идут в школу. Вставал он ни свет ни заря, чем сильно удивлял своих родителей. Он с нетерпением ждал встречи с Виктором.
Завидев группу во главе со своим врагом, Дэнэс бегом мчался к забору, прихватив с собой несколько камней, припасённых с вечера. Как только Балданыч ровнялся с забором их дома, в него, словно из пращи, летели камни, а Дэнэска кричал:
- Балдан – таракан! Балдан – таракан! Балдан – таракан!
Так продолжалось до тех пор, пока Дэнэс не разбил ему голову маленьким булыжником, пущенным из укрытия. После этого, сидя в сарае с забинтованной головой, Балданыч, раскуривая сигарету, обратился к Баиру, брату Дэнэса.
- Слушай, поговори с ним! Эта «зараза» уже в печёнках у меня сидит. Скажи ему, что я его трогать не буду, а взамен пусть прекращает меня доставать!
Для пацанов было смешно наблюдать, как Балданыч пошёл на попятную, спасовав перед малолетним террористом.
«Битломания». 
Танцы, танцы, танцы
В 1970 году маленький сибирский посёлок, расположенный в степях, охватила «битломания». Парни с улицы Ленина не отставали от моды. Они отрастили волосы на манер ливерпульской четвёрки, стали надевать пиджаки-«битловки» с брюками клёш. Почти все поголовно стали бренчать на гитаре. Петя разжился гитарой и стал разучивать аккорды хита «Girl».
Теперь любимым развлечением стали танцы, проходившие в фойе Дома культуры. Поселковый ансамбль, сколоченный Валерой Апполинариевым, с успехом перепевал битлзовские хиты. Но особенно у них получался «The House of the Rising Sun»,шлягер другой британской группы «The Animals». Эту композицию называли «Гимном восходящего солнца», не иначе. Через год ансамбль, к восторгу многих, перепел хит венгерской группы «Омега» — «Девушка с жемчужными волосами», который, как и «Гимн», звучал на танцплощадке чаще всего.
Генке особенно нравилась песня «The House of the Rising Sun». Содержание песни он не понимал, так как уроки английского не вызывали у него особого интереса. Но именно содержание этого нетленного хита стало отражением его ближайшего будущего .
На танцы ходили всем двором. Так было проще и надёжнее, ведь драки никто не отменял.
Атмосфера на танцах раскрепощала молодых людей, а нахождение рядом с ними девушек меняло их поведение – хулиганы и повесы магическим образом превращались в галантных кавалеров. Виктор Балданов, будучи брутальным парнем с мощной боксёрской фигурой, пользовался огромным успехом у девушек, которые буквально вешались к нему на шею. 
Петька перестал стесняться своего носа, сражая женский пол недурной игрой на гитаре. Гена не страдал заниженной самооценкой, считая себя безупречным и неотразимым парнем. К девушкам подходил, не стесняясь, непринуждённо завязывая разговоры, рассыпаясь в комплиментах.
- Женщина, она же ушами любит! – любил повторять он.
На волне увлечённости западной музыкой некоторые из друзей-иркутян начали делать себе наколки на разных частях тела. Наиболее распространёнными были татуировки в виде названий песен или музыкальных коллективов – Let it be, The Beatles – или в виде восходящего солнца, что было отсылкой к известной композиции.
Параллельно с походами на танцы Генка увлёкся футболом и загорелся идеей отыскать самые настоящие бутсы. Случай представился ему совершенно неожиданно.
В гости к ним зашла Людмила Семёновна, подруга Зои — высокая симпатичная импульсивная женщина со своеобразным чувством юмора. Узнав про Генкину проблему, она за чашкой чая обмолвилась, что у мужа видела подобную спортивную обувь.
- Гешка, ты это… Приходи сегодня вечерком, заберёшь у него, как его? Ботинки эти, футбольные. У него ещё коньки висят в кладовке. Тоже заберёшь. На кой они ему сдались. Висят, пыль собирают. Что он с ними делать будет? Носиться, брюхом трясти?
Сгорая от нетерпения стать обладателем настоящих бутс, Гена заранее пришёл домой к подруге матери. Хозяйки дома ещё не было. На лай собаки вышел муж Людмилы Семёновны и, махая рукой, позвал с крыльца:
- А, Гешок! Заходи, заходи! «Козёл» на привязи, не укусит.
Виктор Павлович, супруг Людмилы Семёновны, был коренным агинчанином. В молодости увлекался футболом и хоккеем, хорошо бегал на лыжах, но после службы в армии забросил свои увлечения. Некогда. Он был под стать своей супруге – такой же весёлый, озорной острослов.
Рассказав об обещании Людмилы Семёновны, Генка ждал ответа от Виктора Павловича.
- Вот не поверишь, Геша. Хотел ещё попользоваться, да, видимо, не судьба – раз Людка меня сдала с потрохами, придётся отдать, — смеясь, сказал Виктор Павлович, — тебе отдам без сожаления! Играй на здоровье!
Он зашёл в кладовку и вышел оттуда с подвязанными коньками и бутсами чехословацкого производства.
На улице послышался скрип открываемой калитки – пришла хозяйка.
- Витька! Сволочь! Опять свои носки на перилах развесил?! Ежели ты после работы ноги помыл, то будь добр и носки сразу постирать, а не развешивать на крыльце! Вонь, наверное, и у соседей стоит, – начала третировать она мужа, входя в дом.
- Висят и висят! Пусть все знают, что хозяин дома! – парировал Виктор Павлович.
- Гена, уже пришёл?! Не уходи, ужинать вместе будем, — переменив тон, сказала Людмила Семёновна. 
После ужина хозяйка сказала: «Гена, обожди. Сейчас яиц соберу, домой унесёшь». Виктор Павлович и Людмила Семёновна – радушные и хлебосольные хозяева, не отпускали гостей с пустыми руками.
Мы - агинские, усть-ордынские
В 8 «Б» класс, в котором учились Генка и Баир, пришёл новенький, недавно переехавший из близлежащего села. Он чванился тем, что два его старших двоюродных брата поселковые ребята, поэтому вёл себя довольно раскованно, позволяя оскорбительные выпады в адрес местных парней.
Однажды на перемене он подсел к Генке, списывавшему «домашку» у одноклассницы, и с наглым видом спросил у него:
- Ты, что? Не бурят?
- С чего ты взял? – переспросил у него Генка
- Да имя и фамилия у тебя какие-то не бурятские, — с нахальной улыбкой ответил он.
- Я родом из Иркутской области, — ответил Генка.
- Иркутский бурят, значит. Говорят, вы царю продались, — снова залез под кожу Генкин оппонент.
- Кто тебе в уши напел?  — недоумённо спросил Гена.
- Все так говорят, — уклончиво отвечал ему селянин.
Приезжий явно и намеренно шёл на обострение ситуации. Он желал самоутвердиться в классе и по странной причине в качестве жертвы выбрал Гену. Генка, до того момента всегда относившийся ко всем одинаково, начал испытывать ненависть к своему вынужденному собеседнику.
- Обоснуй! Кто это «все»? Ну-ка, освежи мне память, колхозник, как тебя-то зовут? – раздражённо спросил Гена.
- Ты забыл, что ли? Меня зовут Гуродарма! – гордо ответил приезжий.
- Задарма чего? – притворяясь, что не расслышал, спросил Гена, — Это какое имя? Бурятское?
- Вообще-то тибетское, – замялся Гуродарма.
Уже Гена начал прессинговать оппонента:
- Ну, а что тогда мне по ушам трёшь, бурятское, не бурятское! Мои предки царю не продавались, до конца с казаками рубились, потому что уже были оседлыми. Что за своих скажешь? – разгорячившись, спросил Гена, — Не отсюда ли отправили посольство царю?
- Прекратили шовинистические разговорчики, — это Татьяна, комсорг  класса, попыталась вразумить парней, — все мы, советские люди, и живем в одной стране дружной семьёй народов.
На спорящих это не подействовало.