На Ленина из Ленино

Страницу ведет Зорикто ОЛЗОЕВ

Повесть. Предисловие 

... Последними, к кому они зашли, были дед с бабкой. На кухне, возле накрытого скатертью стола сидела бабушка и уголком платка аккуратно вытирала слёзы. Николай Андреевич при виде своих пацанов совсем загрустил. Он долго обнимал внуков, нюхая и целуя их головы.

Ему то и дело виделся дед с грустными глазами. Зажмурившись, чтобы не заплакать, он начал представлять себе Агинское: какое оно, большое или не очень, где они будут жить, и многое другое.
Гена, плотно поев на ночь, крепко уснул, привязав левую руку ремнём к нижней перекладине сетки-полочки в стене, чтобы не свалиться во сне.
Проснувшись поутру, ребята с удивлением обнаружили в своём купе нового пассажира. Им оказался солидный мужчина средних лет, с выступающим вперёд животом и начинающей лысеть массивной головой. Лицо у несуразного человека было добродушным со смеющимися глазами. Сняв драповое пальто и положив на нижнюю полку шляпу-пирожок, он, громко прихлёбывая, пил чай, о чём-то беседовал с мамой. 
- Ну, шпана, просыпайтесь, будем знакомиться! – произнёс попутчик, – звать меня Василий Григорьевич Любовный. Если что, это моя фамилия, а не прозвище. Для вас — просто дядя Вася.
Ребята дружно прыснули от смеха, услышав фамилию пассажира.
- Понимаю ваш смех и удивление, — сказал добряк, — фамилия моя до сих пор приносит мне много хлопот, смешных и не очень ситуаций, но её я менять не собираюсь, это отцовский подарок. Дети мои тоже все сплошь Любовные, — рассмеявшись, сказал дядя Вася.
Настал черёд представляться парням.
- Меня зовут Петя, — скромно и не так пышно, как Василий Григорьевич, представился старший из сыновей Зои.
- А я Генка, — весело выкрикнул Гена.
После соблюдения всех формальностей мать отправила ребят умываться.
Заходя в своё купе с мокрыми и взъерошенными волосами, Петя и Гена увидели накрытый столик. 
- Ну, зяблики, навались. Будем кушать! – пригласил к столу дядя Вася, — робеть, стесняться не надо, этого я не люблю!
Гена сразу сел за стол и, отломив кусок от варёной курицы, стал усердно двигать челюстями. Петя, более скромный от природы, присев с краю, стал молча завтракать.
Закончив с трапезой, Василий Григорьевич обратился к парням.
- Я, ребзя, вот чего не пойму. Вы вроде братья, а не совсем похожи. Петька вон светлый, а ты, Гена, чёрный, как смоль, — с улыбкой произнёс он.
- А потому, что я от соседа! – выпалил, не думая Гена.
Зоя, пившая чай и не принимавшая участия в разговоре, поперхнулась. Весельчак громко и заразительно рассмеялся. Петя укоризненно посмотрел на братишку.
- Гена, сынок! Не позорил бы мать. От одного ведь отца родились! – сказала Зоя Генке, — Вы уж простите его, Василий Григорьевич, совсем мал ещё парень, не думает, о чём говорит, — обратилась она к попутчику.
- Ничего, ничего, — продолжая смеяться, ответил Любовный, — паря за словом в карман не полезет, молодец! В жизни не пропадёт. Видимо, у старух, как это часто бывает, подслушал. Только они так трепаться на скамейке могут, — ответил Василий Григорьевич, вытирая выступившие от смеха слёзы.
- Куда путь-дорогу держите, если не секрет? – поменял тему разговора добродушный сосед по купе.
- Мы до Читы, а дальше в Агинск, — ответил Петя.
- Там живёте? Гостили у родственников? – продолжал расспрашивать сосед.
- Мы из села Ленино Боханского района, переезжаем в Агинск, — ответил за всех Генка.
- А я сам с Листвянки. Гостил у своих стариков. Теперь вот еду с вами до Читы домой. Живу и работаю там инженером. Детишки мои уже заждались, ваши ровесники. Только у меня сын и дочь, — начал рассказывать дядя Василий, - в Агинском я как-то раз был, по делам. Жить там и работать можно, уж поверьте. Баранины отъелся на сто лет вперёд. Народ тамошний гостеприимный. Всё нормально будет!
За разговорами быстро летело время. Василий Любовный часто отлучался в тамбур, чтобы перекурить. И однажды за ним увязались Петька с Генкой. Они внимательно следили, как дядя Вася достает из серебристого портсигара папиросу, аккуратно подминает гильзу мундштука. С жадностью беспризорников, у которых «пухли уши» от недокура, вдыхали ароматный дым папирос, представляя себя на его месте. Не удержавшись, Петя спросил:
- Вы нам затянуться не дадите? Уж больно «вкусно» вы курите.
- А вы себя в зеркало видели? – рассмеявшись, вопросом на вопрос ответил Василий Григорьевич, — мать ваша, если узнает, три шкуры с меня сдерёт за такое хулиганство,– и ласково потрепал Генкину голову.
- Так мы ей не скажем, да, Геша?
- Да, дядя Вася, мы не скажем. Дайте хоть раз жахнуть, — сказал Генка.
- Нет уж, ребятки! Курить я вам не дам, да и на будущее не советую, — добродушно ответил дядя Вася, — я вот всё бросить хочу, а не могу. Это проявление слабости. Ну всё, зяблики, айда в купе.
Устав от разговоров, Генка снова смотрел в окно. На проплывавшие мимо поля, леса, реки. Петька снова уткнулся в «Спартака». Зоя о чём-то думала. В последнее время с ней такое бывало часто. Василий Григорьевич читал целый ворох газет, припасённых для дальней дороги.
На следующее утро, расхаживая по коридору с колокольчиком, проводница заранее предупредила о скором прибытии в Читу.
Главный город области встретил пасмурной погодой. Свинцовое небо извещало о снежных осадках.
- Ну, зяблики! Будьте здоровы! Мир тесен, авось, и встретимся ещё, — попрощался с путешественниками Василий Григорьевич и пожал всем руки.
- До свидания, дядя Вася! В одной стране живём, обязательно встретимся, — сказали ему парни. — И вам удачи!
Путь на автобусе с Читы до Агинского был недолгим.
Рабочий посёлок Агинское, Агинский район, Агинский Бурятский национальный округ
Приезд
Из автобуса вышли на автостанции, что на западной окраине посёлка. Несмотря на усталость и затекшие ноги, семья без раскачки двинулась к месту своего нового места жительства.
Парни то и дело озирались по сторонам, шагая вниз по улице Ленина. Всё было в диковинку. Но что больше всего удивило Петю и Гену, так это сухая сероватая земля. После боханских весенних распутиц с чёрной жирной грязью было непривычно.
По Гениным ощущениям, шли к дому очень долго. Он то и дело норовил присесть на деревянный чемодан и перевести дух. Петя его подгонял – не время рассиживаться. Он тоже устал и стремился как можно скорее дойти и отдохнуть в комфортных домашних условиях.
Миновав центральную площадь с бетонной стеной, стилизованной под красное знамя и громадным плакатом Энгельса, Маркса и Ленина, Зоя с детьми оказались возле двухэтажек.
- Ну, вот и наш новый адрес, – улица Ленина, дом 48, квартира №8, — произнесла Зоя и впервые за долгое время улыбнулась.
- Я думал, мы будем жить в отдельном доме, — недовольно сказал Гена.
- Это уже неважно, главное, где будет поесть и поспать, — ответил Петя.
С волнением открыв дверь, вошли в тёмный и узкий коридор двухкомнатной квартиры. Наспех поев, улеглись спать. Главные события были ещё впереди.
Утром первый проснулся Генка. Он с важным видом осматривал квартиру, скептически обмерил пальцами кухню, в которой можно было плюнуть из угла в угол. Его расстройству не было предела.
- Не хоромы, не хоромы, — приговаривал он, — Мама! Тесновато здесь, как жить-то будем?! Да и туалет общий. Как туда ходить? То ли дело у нас, в Ленино. Отдельный. Дверь откроешь, море видно. Красота!
- Ничего, Гена, ничего. В тесноте, да не в обиде. Зато жить будем в центре. Мне до работы пять минут ходьбы, а вам в школу и ещё ближе, — как могла успокаивала своего младшенького Зоя, — а туалет? Привыкнете.
Петя, проснувшись, долго умывался в ванной комнате.
- Мне самое главное, что на втором этаже, значит, не так холодно с полов будет, — быстро оценил ситуацию Петька.
- И то верно! Я как-то об этом не подумала, — ответила Зоя.– Ладно, сейчас завтракать будем. Потом я схожу на работу, после обеда отпрошусь и пойду в школу: надо устраивать вас. И так много пропустили, пока меня не было. Вы до моего прихода из квартиры ни ногой!
После обеда Гена с Петей выскочили во двор осмотреться и поиграть. Пока было тихо и безлюдно. Местные ребята ещё только приходили в себя после занятий в школе.
Стоя посреди двора, зажатого между улицами Ленина и Базара Ринчино, парни стали замечать, как из квартир то и дело выбегали их парни-ровесники, а также ребята помладше. Они, завидев незнакомцев, живо обступили их. Молча стояли напротив, тихо перешёптываясь. Петя с Геной чувствовали себя немного не в своей тарелке. В воздухе повисло неловкое молчание, которое прервал чей-то басистый голос:
- Эй, босота! Чего столпились там? Пряники раздают, что ли?
По направлению к ним приближался низенький парнишка в чёрном кожаном плаще, невесть с кого снятом. Он шуршал, как змея, когда подходил всё ближе и ближе. Парня звали Володя Данилевский, по прозвищу «Коша». Он был грозой поселковых ларьков с киосками и головной болью участкового. Начинал Владимир засматриваться и на райповские  магазины, вынашивая в голове план по скрытному проникновению.
Словно Гекльберри Финн, Коша целыми днями расхаживал там, где вздумается и когда ему захочется, изредка навещая родную школу. Старшие парни его побаивались и не трогали, зная его неуступчивость и злость. Несмотря на это, младших он не обижал, а те, видя его «добродушие», старались ему во всём угодить.
- Кто такие? Откуда будете? – нагло, но в то же время как-то лениво спросил он, завидев неместных ребят, коими были Петя и Гена.
- Мы приезжие, из Иркутской области, — ответил ему Петя.
- А-а, иркутяне! – небрежно бросил он. — Надолго к нам?
- Видимо, надолго. Жить здесь будем, — сказал Генка.
- Ну, если жить, то надо платить мне, чтобы вас не трогали почём зря. Понятно или более доходчиво объяснить? Ну-ка, попрыгайте, наверное, карманы битком мелочью набиты, — пошёл на обострение Володя.
- В смысле платить? Тебе? – громко ответил ему Генка.
- Это ты сказал, негритёнок? На кого пасть разинул, щенок? – у Коши зло загорелись глаза, и он рукой показал остальным окружить иркутян.
Петя, оттеснив братишку, выступил вперёд.
- Давай один на один с тобой выйдем. Вы нас, конечно, в асфальт закатаете, вон вас сколько! Так нечестно, – предложил он помериться силой.
- Да я тебя порву, как Тузик грелку, — ответил Коша, — Сена! Зови Балданыча! – приказал он мелкому смуглому пухляку с курчавыми волосами, похожему на отъевшегося чертёнка. 
Сена, решив сократить путь, с громким треском порвал штанину брюк, перелезая через забор огорода, слишком рьяно выполняя Кошино поручение.
- Что за Балданыч? Тебе слабо со мной выйти? – спросил Петька.
- Мне лень с тобой возиться, да и пачкаться неохота об тебя, картофельный ты нос, — сказал Володя, язвительно озвучив физический недостаток оппонента, — пусть Балданыч разомнётся. Он это любит!
Минут через пять подоспел Сена, позади него важно шёл Балданыч – Витя Балданов, здоровый детина-второгодник и местный хулиган по совместительству. У них с Кошей, двух явных лидеров, сформировался своеобразный дуумвират  с чётким разграничением полномочий. У Витьки имелось два старших брата мастера спорта по боксу и вольной борьбе соответственно, и он старался от них не отставать, имея неплохие успехи в боксе. Но, как это часто бывает, направлял свою неуемную энергию в негативное русло: дрался в основном со старшими, бузил, отбирал деньги у приезжих детей колхозников. 
С таким человеком предстояло столкнуться Пете.
- Чего надо, Коша? – подходя, недовольно спросил Балданыч, — А это что за индейцы? Вот у тебя шнобель, ха-ха-ха! – показывая пальцем на Петю, сказал Витя Балданов.
- У тебя харя не лучше, блиномордый, — парировал Петька.
- Это ты кому сказал? Мне? – Балданыч ошалело посмотрел на неприятеля. Он не привык, когда ему перечили в его дворе. А тут два заезжих гаврика посягают на его авторитет.
Второгодник быстрыми движениями схватил Петьку за грудки. Самоуверенность стоила ему разбитого носа. Генкин брат не удержался и инстинктивно ударил его головой. Отскочив, Балданыч рукавом куртки молниеносно вытер кровь и бросился в атаку ловкой комбинацией ударов, и теперь уже у Пети фонтаном хлынула кровь из носа.
Генка в это время метался между собравшимися, не зная, что предпринять. Коша его удерживал от вмешательства в драку:
- Пусть машутся! А брательник твой неплох, — неожиданно проникся симпатией к боханским парням поселковый взломщик социалистической собственности.
Вымахавшись, Балданыч и Петя стояли друг перед другом и, тяжело дыша, смотрели уже без злобы.
- Расходись! – вдруг заорал Коша, — всё, пацаны, завязываем драку. Идём ко мне умываться. Этих больше не трогать, — обратился он к остальным ребятам. — Иркутяне себя достойно проявили.
Утром, сидя в директорской, Генка с Петей ждали распределения по классам. Тумэн Жамсаранович, директор школы №2, завидев Петю, у которого нос распух еще больше, спросил:
- Что у тебя с носом? Подрался?
- Нет, упал вчера неудачно, — соврал Петька.
- Однако, неправду говоришь, думаю, ты сошёлся в рукопашной с нашими местными забияками. Ну, ладно, это неважно. Ступай в кабинет географии, там твой новый класс, — сказал директор, а ты Геннадий, пока посиди, табель у тебя с прошлой школы неважнецкий. Посмотрим.
Долго бродя по коридорам школы, Петя, наконец, нашёл искомый кабинет, осторожно заглянул и тихо зашёл. Резвившиеся в классе ученики удивлённо вытаращились на него. «Ну и утконос! — промелькнуло в голове у старосты Вали Дмитриевой. – Новенький, наверное».
Петя нашёл свободное место на задних рядах, не торопясь, расположился, оглядывая своих новых одноклассников.
Прозвенел звонок. В класс зашла учитель географии и классный руководитель Ирина Гомбоевна:
- Так, ребята, приготовились к уроку. Но для начала хочу представить новичка в нашем классе. Его зовут Пётр, он переехал к нам из Усть-Орды. Прошу любить и жаловать.
Началось занятие. Петя старательно рассматривал контурную карту, невольно ища взором местонахождение села Ленино. География ему явно нравилась. Вдруг в дверь постучали.
- Да! Входите! – сказала географ.
- Ирина Гомбоевна, здравствуйте, можно войти? – входя, сказал Балданыч. А это был он.
- Неужели! Виктор! Балданов! – притворно обрадовалась учительница. — Ну заходи, раз пришёл! Какими судьбами вас занесло к нам, Витенька? Нечасто вы к нам соизволите заходить, нечасто! Что случилось с вами? Землетрясение? Цунами? Или встали сегодня с той ноги?
- Да, нет, Ирина Гомбоевна, просто брат приехал, сказал, чтобы я занятия не пропускал, иначе голову оторвёт, — простодушно признался Витя.
В классе начали тихо смеяться. Балданыч, повернувшись к классу, показал всем огромный кулак, дескать, заткнитесь. И тут он увидел своего вчерашнего спарринг-парт-
нёра и, потеряв всякий интерес к окружающим, без разрешения двинулся к задним рядам. С шумом бросив на парту пустой портфель, он сел и, расплывшись в широкой улыбке, протянул Петьке ладонь:
- Ну, здорово, иркутянин. Вчера был молодцом! Держись меня, и всё будет путём!
Петя молча пожал его руку.
Примирение и зарождающаяся дружба Балданыча с Петей не стали апофеозом дня. Все карты в этом спутало неожиданное появление в школе Коши, он был всё в том же чёрном кожаном плаще. 

Продолжение следует...