Молон-багша – бурятский Нострадамус
В течение многих поколений среди бурятского народа ходят удивительные легенды и рассказы о необычных способностях и предсказаниях этого, без преувеличения, великого человека, хотя настоящих научных исследований его биографии до сих пор нет. Только в серии «Выдающиеся бурятские деятели (17–нач.20 вв.) часть 2» выпущена небольшая статья под названием «Молон-багша» (1769-1854 гг.) автора С.А.Бахлаева, да опубликовано несколько газетных статей и коротенькая притча о его жизни в книге писателя И.Муханова «Буддийские притчи». И везде о нем написано как о простом мирянине, более того, не верующем ни в черта, ни в Бога и излагающем свои откровения, лежа на своей кровати.
Родился Молон, как пишет С.А.Бахлаев, в улусе Ульдурга Хоринской Степной Думы (ныне Еравнинский район Республики Бурятия) в 1769 году и умер, дожив до преклонных лет, в 1854 году в кругу родных и близких в возрасте восьмидесяти пяти лет, что в то далекое время было редкостью. Когда открылся в нем этот необычный дар предвидения, сказать трудно.
Между тем, сохранившиеся в памяти народа немногие воспоминания, легенды и скупые, отрывочные строки летописей позволяют сделать вывод, что все-таки это был непростой мирянин, по крайней мере, в первой половине своей жизни, а крупный религиозный деятель, просвещенный, ученый лама, который некоторое время, может быть, даже служил настоятелем Анинского дацана, а потом, уже в зрелом возрасте, по каким-то неизведанным причинам покинувший свой пост и ушедший в мирскую жизнь с ее простыми человеческими радостями и горестями.
Какие доводы можно привести в пользу этой версии? Во-первых, само обращение как к багша – духовному учителю, наставнику. К простому человеку, пусть даже облаченному властью или богатством, такого в принципе быть не могло. Об этом свидетельствует история, случившаяся с первыми учителями светских школ, открывшихся в бурятских степях, ламы категорически были против того, чтобы к ним обращались как к багша, а только учитель - hургагша.
Во-вторых, и это самое важное. В книге «Бурятские летописи», изданной на бурятском языке в г.Улан-Удэ под редакцией и переводом профессора Ж.Сажинова, помещена краткая хронология истории баргузинских бурят неизвестного автора, написанная на старомонгольском языке, найденная у жителя села Ягдаг Курумканского района Хургана Хубракова под названием «Некоторые сведения, касающиеся ранней истории баргузинских бурят». В этой летописи находим интересные сведения о пребывании Молон-багша в Баргузине, на горячих Гаргинских источниках. «В 1807 году приехавший вместе с хоринским тайшой Галсан Мардайн на Гаргинские горячие источники Молон-багша около аршана установил молебный мунхан». И там же: «Летом того же года после смерти второго тайши Баргузина Эмэшхэ Байтагайн впервые в наших краях Молон-багша похоронил по ламским обрядам». Нетрудно прийти к выводу, что второго человека по имени Молон, да ещё с высокой приставкой «багша», что было редкостью, просто в Хоринском ведомстве в то время быть не могло. В пользу довода, что он мог быть настоятелем Анинского дацана, где в то время располагалась контора Степной Думы, говорит тот факт, что на отдых и лечение главный хоринский тайша вряд ли взял бы в спутники рядового ламу, а только близкого по духу и равного по рангу – настоятеля.
Установившиеся дружеские отношения, видимо, продолжились и, как пишет известный баргузинский летописец Цэдэбжаб Сахаров: «В 1814 году на совещание по делам религии и на торжества по случаю рамнай (освящение) нового каменного здания Анинского дацана (построенного взамен сгоревшего) хоринский главный тайша Галсан Мардайн пригласил двоих - главного тайшу Санхир Андрейн и второго тайшу Танха Эмэшхина».
Проблемы у Молон-багша начались, по всей вероятности, позже, после наступившей смерти покровителя и друга, главного тайши Мардайн в 1815 году. Кстати, касаясь деятельности этого тайши, в заслугу ему можно поставить решение о строительстве и выборе места Агинского дацана. По сохранившейся в памяти народа устной легенде, он с главным зайсаном агинских бурят, титулярным советником Муха Унаганай и многочисленной свитой, в поисках удобного места для строительства в течение многих дней обошел всю округу, но что-то не устраивало его. Наконец, в районе современного расположения дацана уставшие путники расположились на ночлег. Утром тайша проспал почти до полуденного солнца, а проснувшись, будто бы сказал: «Всю ночь плохо спал, мешали шум и гам хувараков». На этом месте установили кол и привязали хадаг. К его чести, на начавшееся вскоре строительство он пожертвовал немалые личные средства, подарив сто пудов железа и заказав на будущее оснащение дацана тибетскую книгу «Юм».
В 1816 году на рамнай (освящение) нового, только что отстроенного дацана приехал уже сын скончавшегося к тому времени Галсана Дэмбил. Что творил этот облеченный неограниченной властью молодой повеса со своими дружками в праздничную ночь, подробно описал наш выдающийся летописец и главный тайша Агинской Степной Думы Тугэлдэр Тобоев, сделавший очень многое для своих подданных, но это уже тема другого разговора.
Б-Д.Базаров, с.Челутай.
Продолжение следует...
