Даши Намдаков: «Это лучшее, что я видел за всю жизнь. И это происходит у меня в деревне»

Мы говорим в созданном художником ленд-арт-парке «Тужи» в разгар арт-фестиваля. За окошком кафе «Чабрец» полыхает непривычно жаркое забайкальское лето. К Даши Намдакову (на снимке) бесконечно подходят люди. Он всем улыбается, безропотно фотографируется, ставит автографы, безболезненно для собеседников отвлекается от интервью. Мы мягко возвращаем его обратно, погружаясь вместе с Даши в очередную попытку разобраться в том, чем на самом деле является его творчество.

- Про то, где сейчас можно увидеть творчество Даши, почему выставки в Эрмитаже и Русском музее не повторяются и почему Чите не светит?
- У нас не было давно выставок в больших музеях.
- Почему?
- Как-то, ну… Здесь мы выставлялись, тут выставлялись, второй раз делать неинтересно. Сейчас идет выставка «Ясновидение» в галерее Бронштейна в Иркутске. И там же есть статичный зал. И всё.
- Надо, чтобы было много?
- Не надо. А зачем? Много не надо.
- А выставка кукол тоже у Бронштейна?
- Куклы кочуют. А у Бронштейна есть стационарная коллекция.
- Будет ли выставка в Чите?
- В Чите… Я на Иркутск решился с таким трудом.
- Почему?
- Они требуют залов, серьезно подготовленных. В Чите нет таких залов.
- То есть нельзя просто так поставить условно в Художественном музее?
- Мне это так не нравится, когда ты привозишь, а они не поют друг другу. У тебя тогда боль. Особенно вот эти, деревянные. Бронзовые как-то легче. А вот эта выставка, «Ясновидение», она другая, ей среда нужна.
- Что для Вас сейчас главное?
- Главное?.. Нужно ли это главное вообще?
- На чём Вы сейчас сконцентрированы больше всего? На дереве?
- Мы деревянную коллекцию сделали под Венецианскую биеннале и ушли в другие проекты. Я, например, ювелиркой не занимался давно. Однажды понял, что высказался и дальше некуда. Но сейчас начал опять. Потому что я понял, что есть что говорить. Деревянная коллекция меня на это толкнула. Вот одна из таких вещей - золото - покупаешь в банке в чистом виде и колотишь руками. Прошлый год был монументальным. Мы начали работу со скульптурой Александра Невского для Кемерово. Сейчас мы делаем две большие парные композиции из нержавеющей стали 18-19 метров высотой для большого жилого комплекса в центре Москвы, пока рабочее название «Он и она». И потом мы сделали одну композицию для Восточного экономического форума.
- Что удалось здесь сделать к арт-фестивалю? (Арт-фестиваль современного искусства в начале августа проходил в «Тужи» уже во второй раз. - Прим. ред.)
- Появились новые качели, фигура Белого старца. Пирс у пруда… Моя работа «Коновязь». Скульптуры других художников. Это очень важно, что приехали художники… И я очень рад, что мы работаем с Московским музеем современного искусства, потому что иначе пришлось бы всё это делать самому. (Смеется). Они организуют этот процесс, подбирают работы.
- Вы согласовываете то, что у Вас может появиться?
- Конечно. Я одну вещь категорически отказался ставить. Потому что она не вписывалась в меня.
- А свою часть Вы инициативно делаете, как душа лежит?
- Да-да.
- То есть, нет никаких планов?
- Выяснилось, что с деревом нельзя планировать. Мы когда начинали здесь в «Тужи» работать, в первый год я нарисовал кучу идей, а ребят отправил в лес собирать эти коряги. Приехал с эскизами и понимаю, что они никому не нужны, потому что тут лежат коряги, и из них надо что-то придумать. И этот подход на самом деле классный. В отличие от бронзы, когда ты всю идею придумываешь от начала до конца, дерево само себя диктует.
- Насколько вам комфортно подчиняться дереву?
- Это кайф.
- Почему Белый старец стоит вдалеке?
- Наш духовный учитель сказал, что гора с этой стороны парка тоже сильная. Ей покровительствует Yндэр Хаан, с бурятского - Высокий Хан. И он обижается.
Чтобы отмолить, решили сделать скульптуру Белого Старца, как будто он вышел оттуда и смотрит на всё происходящее. У нас же тут много священных мест, где мы каждый год делаем обряды. И там уже был молебен.
- То есть, парк будет развиваться в сторону Укурика?
- Мы будем в следующем сезоне продолжать делать тропу, уже начали. Будут скульптуры 12 знаков гороскопа. Чтобы каждый мог пойти к тому знаку, под которым родился. Сначала была идея сделать деревянные, потом появилось предложение сделать из бронзы.
- Мы пока ехали к вам, прочитали рецензии к альбомам про Ваши выставки. Вы сверяете эти тексты или это критики пишут сами? Вы знаете вообще, что здесь про Вас написано?
- Понятно, что я читал тогда… Но я про себя вообще, абсолютно честно, стараюсь не читать, не заглядывать, что там пишут в комментариях. Для меня вообще это больно. Ты вынужден это через себя пропускать. Рецензии - это тексты, в которые я не считаю возможным вмешиваться.
- Просто общее мнение сразу нескольких критиков, что центром мира и искусства Даши является степь. Но когда знаешь, где находится Укурик (село находится на границе степи и глухого леса. — Прим. ред.) и когда смотришь на Ваших «хранителей», нет убеждения, что мир Даши — это только степь.
- Я вообще не человек степи. Скорее, таежный. Разве что если великой степи. Хунны, гунны, артефакты их империй, кочевая культура, которая после себя ничего не оставляет, кроме бронзового века.
- А Вы чувствуете себя кочевником?
- Чистой воды. Если я раньше, когда мир был другим, мотался часто, то сейчас меньше. Но мне вот весной так захотелось куда-нибудь выскочить. Как-то я нормально-нормально трудился и вдруг почувствовал, что надо вырваться. И не хочу в Европу точно, а единственное место, куда хочу, - это Таиланд. И я поехал на север сначала, потом на юг, вот так помотался и понял, что я там хочу снять дом и приезжать, работать время от времени, потому что у художников бывают такие моменты.
- Критики фантазируют, что Вам снятся будущие работы. Можете ли объяснить, как это происходит на самом деле?
- Процесс творчества, он такой… необъяснимый. С этим точно рождаешься. Это Бог тебя награждает.
- То есть, нельзя в себе взрастить талант?
- Нет, невозможно.
- Какие у Вас бывают перерывы в творчестве? Ну условно, сколько можете ничего не делать?
- Я не могу ничего не делать. Никогда. Я всегда в процессе. Это мое счастье и это моя боль. Люди, которые со мной рядом живут, они вынуждены с этим жить. Мы Соню (Даши говорит о старшей дочери. Всего у него трое детей: старший сын и две дочери. - Прим. ред.) замуж выдали в промежутке между событиями в парке. Просто поехали, зарегистрировались и начали работать. Даже свадьбы не играли.
- Можно ли купить, например, Вашего генерала? (известная бронзовая скульптура Д.Намдакова) За сколько?
- По-моему, в интернете даже есть его цена. Но эту нельзя купить, потому что она здесь стоит.
- А знаете, где остальные?
- Нет. Офис, наверное, знает. А я… Ну, поймите, что я уже в таком возрасте, когда… Ну был этап, когда я сильно развивался и мне было это очень интересно - продажи, контракты. А сейчас я в свободном плавании, не законтрактован ни с какими галереями. И это такое счастье. Слава богу, что у меня дети выросли, семья этим занимается, и я точно не интересуюсь, во сколько это нам обойдется, за сколько это будет продаваться. Вся жизнь ушла на то, чтобы я получил эту свободу. Битвы с галеристами отняли столько нервов.
- А вот эти изменения, которые в мире произошли за последние два с половиной года, они сделали Вас свободнее?
- Нет, это случилось раньше. И они меня не ограничили ничем.
- Так и ничем?
- Ничем. Ну, вышел я (Даши кивает на парк перед нами), делаю себе качели…

Е.ШАЙТАНОВА, «Чита.ру».
Фото О.Федорова