«Сам погибай, а корабль спасай», - таково незыблемое правило и закон подводного флота.

В п.Агинское, в округе есть люди, отслужившие срочную в военно-морском флоте. Среди них единицы – моряки-подводники, элита Военно-морских сил. Одним из них является Сергей Федорович Жамсаранов, сейчас находящийся на заслуженном отдыхе. 
Ровно 54 года назад девятнадцатилетним пареньком он попал на Тихоокеанский флот, в бригаду дизель-электрических подводных лодок Камчатской флотилии на БОПл (большую океанскую подводную лодку).

- В 19 лет пришел в военкомат, измерили рост, вес, признали абсолютно здоровым, и комиссия вынесла вердикт – на подводный флот, - вспоминает Сергей Федорович. 
Так, в июне 1962 года парень из океана агинских степей попал на настоящий – Тихо-океанский, и не куда-нибудь, а в элиту флота – подводный. В г.Владивосток в бухте «Золотой Рог» он прошел «учебку» – шестимесячные курсы молодого матроса и … Здравствуй, Рыбачий, – база подлодок ТОФа. Матроса, имеющего водительские права, определили мотористом в моторное отделение по обслуживанию дизелей подлодки. 
– Моторный отсек – это сердце корабля, - поясняет С.Ф.Жамсаранов, - два 25-тонных мощных двигателя в несколько тысяч лошадиных сил обеспечивают ход лодки до двадцати узлов в надводном положении. Под водой субмарина движется за счет 400 аккумуляторных батарей, вес каждой – 500 кг. Двигатели и винты работают на солярке и аккумуляторах, поэтому лодка и называется дизель-электрической, - продолжает собеседник. – Дизельные лодки отличаются малошумностью, и натовцы их звали «черными дырами». Одна из лодок нашей бригады во главе с «морским волком» по кличке Босс, устав от наглости американских «коллег», тихо под водой прокралась к базе, сделала фото и ушла восвояси. Скандал был огромный, но смельчак-капитан за то, что утер нос «янкам», получил пятнадцать суток домашнего ареста и … орден, - смеется Сергей Федорович.
За четыре с половиной года службы молодой парень дважды побывал в дальнем походе, автономном плавании на три месяца.
- В 1962 году нас коснулся карибский кризис из-за наших ракет на Кубе, - вспоминает бывший подводник, - лодки уходили к берегам Америки, сопровождали транспорты. Я дважды пересекал экватор, но где находимся никто из рядового экипажа не знал. Командир лодки получал задание-пакет в море.
В одном из дальних походов, в районе экватора, лодка получила гидроудар – не успели закрыть заслонку воздуховода. Моряки в три смены меняли 100-килограммовые шатуны и 60-сантиметровые поршни, но через сутки лодку поставили на ход. За отличное выполнение ремонта мотористы, в том числе матрос Жамсаранов, получили благодарность и пять суток прибавки к отпуску домой.
- В надводном положении нас донимали низколетающие американские самолеты-разведчики, белые шлемы и белые зубы улыбающихся летчиков помню как сейчас, - говорит Сергей Федорович. - Лодка поднимала флаг Военно-морского флота и как бы предупреждала – мы из СССР. Затем моряки уходили на глубину, меняли курс и отрывались от назойливых американцев.
В многодневном подводном плавании самым ценным на борту был кислород. Его не хватало. Командир давал команду: «Свободным от вахты лечь и беречь силы». При меньшем движении организм расходовал меньше кислорода.
При всплытии и открытии люков от свежего воздуха можно было потерять сознание.
В многодневном походе ценилась пресная вода. Ее давали по кружке в день.
- А в лодке не было опреснителей морской воды и регенераторов кислорода? - спрашиваю я.
- Конечно, были, но в то время несовершенные и малопроизводительные. Пресная вода капала в «час по чайной ложке» как самогон из перегонного аппарата, а регенераторы, поглощавшие углекислый газ, нагревались как печки-буржуйки, - отвечает С.Ф.Жамсаранов. - Так что лишний раз эти аппараты не включались, особенно в теплых экваториальных водах.
Командиром подлодки, кстати, лучшей на ТОФ, был капитан второго ранга А.Баженов, делегат XXV съезда КПСС. 
– Золотой был человек и командир, - считает Сергей Жамсаранов. – Умный, опытный и смелый. Во время карибского кризиса все 12 торпед начинялись атомными боеголовками. Мир был на грани войны.  Тихоокеанский флот, камчатская флотилия с 1964 года стала оснащаться атомными крейсерами – это огромная субмарина с пятиэтажный дом.
Моряков-подводников из-за тяжелейших условий похода кормили в походе пять раз в сутки. В меню – первые, вторые блюда, обязательно шоколад, соки, компоты, масло, мясные блюда, на троих ежедневно выделялась бутылка «Кагора». Корабельный кок к дням рождения и праздникам выпекал на камбузе торты. В отсеках от «морской болезни» раздавали сухари, воблу - сухая еда спасала от качки, от которой порой «выворачивались» все внутренние органы. Лодка – это большая «бочка», и болтанка внутри сродни огромной карусели – горкам.
На случай аварии каждый член экипажа обеспечивался легким водолазным костюмом, моряки в случае гибели или повреждения лодки покидали ее через торпедные аппараты по три-четыре человека. Во избежание разрыва легких от кессонной болезни подъем с 40-50-метровой глубины длился больше часа, моряк сперва дышал гелием, затем чистым кислородом и уже на поверхности нормальным воздухом.
- Лодки погибали?
- Мы об этом не знали, все было строго засекречено. Просто с пирса иногда исчезали лодки. Спросишь – ушла в поход или на другой флот, говорили всякое. Слышали, что на Северном флоте сгорели две подлодки из-за перенасыщения отсеков водородом при зарядке аккумуляторов. 
Несмотря на отменное питание, за три месяца похода моряки сбрасывали по 5-7 кг веса, а то и более.
Рассказывая о сослуживцах, Сергей Федорович сказал, что экипаж лодки – это единая команда, и ее живучесть зависела от слаженных и единых действий.
- Мы друг друга знали в лицо по имени и фамилии, матросы, акустики, штурманы, мотористы, мичманы и командиры работали в единой связке. Если авария, пожар происходили в одном из отсеков, то он, ради спасения экипажа субмарины, наглухо задраивался, если даже там оставались люди. «Сам погибай, а корабль спасай» - о незыблемом законе подводного флота знали все. Один человек мог погубить лодку и один – спасти.
- Бытовые условия на лодке были скромные: спали в тесноте на подвесных кроватях, похожих на носилки «скорой помощи», «гальюн» напоминал вакуумный туалет космонавтов, - улыбается Сергей Федорович.
В экипаже служили казах, узбек, бурят, остальные ребята – русские, украинцы, белорусы.
По возвращении на большую землю весь экипаж, офицеров с семьями отправляли на 24 дня в лучшие курорты и санатории Камчатки с горячими источниками. Таков был порядок. Подводный флот уважали и ценили.
По прошествии пятьдесяти лет со дня окончания службы С.Ф.Жамсаранов с теплотой вспоминает те четыре с половиной года службы, свой экипаж, командиров, сослуживцев и считает те года одними из лучших в своей жизни.
С праздником, подводники!

 Арсалан ДОБЧИНОВ.